Почтовый ящик - непростое начало. Проблемы с защитой диссертации.
Обновлено: 22 июл. 2022 г.
Итак, я стал заниматься исследованиями в области спецхимии в Люберецком Научно-исследовательском химико-технологическом институте (НИХТИ). Работа была сложная. Руководил нашей лабораторией доктор технических наук, профессор Василий Александрович Сазонов, выпускник Казанского университета. Поначалу у нас с ним были хорошие отношения, можно сказать, дружеские. Однако потом пошли споры, разногласия и конфликты.
Помню, я настаивал на верной, с моей точки зрения, схеме, он ее не принимал. Предложил мне сделать доклад на научно-техническом совете, чтобы заручиться поддержкой других специалистов и прекратить споры. А члены НТС поддержали мою позицию и даже жестко упрекнули моего руководителя за его рассуждения. Конфликт с руководителем заставил меня задуматься о переходе в другой НИИ, куда меня тоже приглашали еще во Львове. Я уже и билеты купил, чтобы, плюнув на всё, уехать и потом забрать туда жену с маленькой дочерью.
Спустя какое-то время после упомянутого заседания НТС в вечернюю смену заходит ко мне в лабораторию профессор Сазонов. Он попросил меня более подробно изложить то, о чем я докладывал на НТС. Мы сели, я накрыл на стол перекусить, а основное блюдо у химиков всегда было в шкафу. Поскольку на работе мы сами готовили себе еду, то всегда что-нибудь от обеда оставалось на вечер. Так сидели мы часа четыре, я все это время спокойно ему рассказывал о своих наработках и идеях. И в конце Сазонов признал свою неправоту и заявил, что выйдет с ходатайством перед директором НИИ о повышении меня в должности. Пообещал поддерживать меня в работе.
Так начался новый этап моей работы в НИХТИ. К тому времени меня уже знали в институте как перспективного сотрудника, мой доклад на конференции молодых специалистов занял первое место в конкурсе. Хочу подчеркнуть, что наша лаборатория занималась совершенно новыми для нашего НИИ научными проблемами, до нас в этом направлении никто в стране не работал.
Директор института Борис Петрович Жуков особо нашими исследованиями по поиску новых компонентов для твердых смесевых ракетных топлив не интересовался. Когда директор института заслушал отчет нашего начальника лаборатории Василия Александровича Сазонова на ученом совете, он признал работу неудовлетворительной и принял решение расформировать лабораторию, а профессора Сазонова уволить.
Так и было сделано. Сазонов, уходя на новое место работы, забрал с собой больше половины специалистов лаборатории, высококлассных специалистов, выпускников лучших университетов страны. Предложение уйти с ним я не получал. Для меня это было удивительно. Истинную причину узнал только от его заместителя по лаборатории, фронтовика Затковецкого В. М. Сазонов объяснил ему свое решение, что он был уверен, что для меня, Пака, на новом месте своей работы он не сможет создать необходимых мне условий для реализации тех планов, которые у меня были. Такое решение Сазонова было мне понятно, и я высоко оценил его позицию.
Таким образом, волею судеб, будучи всего лишь старшим инженером, я возглавил в институте исследования по поиску новых компонентов для новых ракетных топлив. Но об этом директор не знал. Меня знали в то время только заместитель директора по науке Николай Алексеевич Кривошеев и главный инженер предприятия, первый заместитель директора Борис Константинович Громцев.
Моя группа прирастала специалистами, через несколько лет нас уже стало человек тридцать. Мы приступили к созданию опытных установок. Я мотался по городам и предприятиям, договаривался о производстве нужного нам оборудования. Хорошо, что заместители директора института меня поддерживали. И я энтузиазмом писал научные статьи и работал над кандидатской диссертацией, в которую вошло описание новых результатов.
К сожалению, защититься в своем НИИ я не мог, так как ученый совет этого института не присуждал ученой степени кандидата химических наук, а только кандидата технических наук, что меня категорически не устраивало. Надо было думать, как защититься в другом научном учреждении. Но без разрешения директора нельзя было выйти за пределы института со своими секретными научными наработками. Я попал в жернова, так как сам директор меня совсем не знал. Более того, все знали, что для директора стало бы настоящим оскорблением, узнай он, что кто-то, выполнив научную работу у него в институте, уехал защищать кандидатскую в другой институт… Из-за этих сложностей моя защита застопорилась, я потерял почти три года.
В конце концов, мне удалось уговорить уважаемых мною заместителя директора по науке профессора Николая Алексеевича Кривошеева и ученого секретаря этого института Карелию Андреевну Быкову дать мне в секрете от директора направление на защиту диссертации в Ленинградский технологический институт. Они совершили этот подвиг. Защита кандидатской диссертации состоялась в 1969 году на кафедре технологии порохов Ленинградского технологического института. С огромным удовольствием я общался там с классными специалистами этой кафедры. Заведовал кафедрой тогда очень талантливый человек член-корреспондент Академии наук СССР Степан Николаевич Данилов.
Мне было очень комфортно на этой кафедре. Весь процесс подготовки к защите, как и сама защита, проходили с интересными дискуссиями. Тем не менее, когда я на предзащите стал давать разъяснения присутствующим по поводу структуры одного из веществ, заявив, что она была установлена только в 1934 году, Степан Николаевич Данилов сделал мне довольно серьезное замечание. Он заявил: «Вы полагаете, что, закончив в 1914 году Петербургский университет, я не знал структуры этого вещества!?». Я попытался объяснить ему, что в 1914 году существовало лишь предположение о такой структуре, а инструментальное подтверждение ее существования было сделано только в 1934 году. Данилов меня предупредил, что в ученом совете много стариков, таких, как он, и они могут не понять недооценку их знаний и все это может закончиться плачевно для соискателя. Несмотря на это защита прошла красиво и успешно, Имел место лишь один казус, который меня немного потревожил. На защите присутствовал мой формальный научный руководитель, уважаемый мною профессор нашего института Геннадий Иванович Феклисов, ученик лауреата Нобелевской премии Николая Николаевича Семенова. Геннадий Иванович был известен как достаточно косноязычный оратор и в процессе оглашения своего отзыва, как руководителя, он с большим трудом справлялся с формулировками и никак не мог озвучить заключение. Я начал беспокоиться, что уважаемый Геннадий Иванович может здорово испортить защиту и голосование, но все же он преодолел трудности и завершил свое выступление практически вовремя. В дальнейшем на «чаепитии» в связи с моей успешной защитой Геннадий Иванович искренне признался в своих проблемах. К глубокому сожалению, Геннадий Иванович Феклисов закончил работу в нашем институте так же, как профессор Сазонов. Директор НИХТИ Борис Петрович Жуков крайне отрицательно оценивал работу подразделения, возглавляемого Геннадием Ивановичем Феклисовым, и создал все условия, чтобы тот покинул институт. Будучи с Геннадием Ивановичем в близких отношениях, я настоятельно советовал ему не писать заявления «по собственному желанию», пока он не будет уверен, что трудоустроится в другой организации. Но он меня не послушал, написал заявление и был уволен. Озвученные мной истории закончились трагически. И профессор Сазонов, который нашел-таки себе новую работу, и профессор Феклисов, который остался без всякой работы, вскоре скончались, в возрасте 50 лет. Все это было платой за высокую науку.
Я стал кандидатом химических наук, но дальнейшего научного продвижения моей тематики в нашем институте не предвиделось, как говорится, – стоп машина. И я снова задумался об уходе.
