ЕГОР ГАЙДАР И ГРАНАТА. ПРИМЕРЫ НЕДАЛЬНОВИДНОСТИ РУКОВОДСТВА СТРАНЫ.

Лига содействия оборонным предприятиям была учреждена в феврале 1992 году на собрании представителей ведущих на тот момент предприятий и организаций ОПК. Председательствовали на этом собрании директор Центрального научно-исследовательского института Алексей Николаевич Шулунов, председатель правления Московской торгово-промышленной палаты, до этого крупный организатор производства в области электронной промышленности Юрий Иванович Котов и я, в то время руководитель ЛНПО «Союз».

Все члены Лиги отчетливо понимали, что предстоит бороться за выживание промышленности и науки оборонного назначения. Печально, но факт – бороться предстояло с властью внутри страны, поскольку правительство в одночасье «отпустило» оборонку, что называется, на вольные хлеба, ничуть не беспокоясь о выживании целой отрасли экономики. Главный идеолог правительства по вопросам экономической политики Егор Тимурович Гайдара еще в середине 1991 года на встрече с

директорами оборонных предприятий ясно дал понять: оборонщикам не стоит надеяться на поддержку государства, хотя он и не отказывается встречаться и обсуждать «вопросы».

Было предложено посещать курсы, которые будут созданы специально для оборонщиков по обучению рыночной экономике и переходу к рыночным соглашениям. И хотя в то время финансовый кризис для наших предприятий еще не достиг своего пика, директора, которые были в ответе за огромные трудовые коллективы, поняли, что ждать адекватных решений от такого правительства не имеет смысла. Объединились и создали Лигу содействия оборонным предприятиям.

Не буду скрывать, без симпатии относился к либеральным экономистам той поры и лично к Гайдару, который с середины 1991 по январь 1994 года занимал различные высокие посты в федеральном правительстве. Я его даже здорово напугал однажды. Члены Лиги встречались с ним для обсуждения проблем с оборонным заказом и выработки условий для получения кредитов на создание производств гражданской продукции на оборонных предприятиях. А Гайдар, доктор экономических наук, стал вначале читать нам лекцию о принципах рыночной экономики, а потом твердо заявил, что госзаказа на военную продукцию не будет, равно как и кредитов, которые вообще для предприятий ОПК не предусмотрены.

Мы, конечно, доказывали, что предприятиям не выжить без госзаказов и кредитов на организацию новых производств. Дискуссия уже длилась не менее двух часов, когда для иллюстрации нашего потенциала в производстве продукции массового спроса я вытащил из портфеля опытный образец компактного огнетушителя нового поколения, внешне на-поминающего ручную гранату и решительно правой рукой взялся за чеку…Видели бы вы Егора Тимуровича в этот момент. Он побледнел и стал тихо сползать с кресла под стол. Он принял мой «материальный аргумент» за гранату. Пришлось его успокаивать. Делал я это, признаюсь, не без удовольствия.

Воспользовавшись смущением Гайдара, я прочел ему лекцию о новейших разработках в области горения твердых ракетных топлив, а также о технических новинках, уже запатентованных в России и Европе. Рассказал о том, что известная германская компания «Динамит Нобель» купила у НПО «Союз» лицензию на производство именно этих огнетушителей, оценив перспективу спроса на такой товар на мировом рынке. А мы сами не можем начать производить эти замечательные огнетушители – нет денег для запуска такой производственной линии. Нужен кредит!

Уж не знаю, какие доводы оказались для сановного чиновника убедительными, но неожиданно он изменил свое мнение и заявил, что на такие проекты, конечно, надо находить кредиты. Не скажу, что после этого на нас сразу посыпались деньги, потребовалось еще немало усилий, чтобы преодолеть бюрократические преграды, чтобы был результат. И все же, в конце концов, только на развитие уникального проекта производства новейших средств пожаротушения нам удалось получить кредит в 500 миллионов рублей. После нашей нелегкой победы и другие предприятия смогли добиться кредитной поддержки от правительства.

Период формирования и возмужания исполнительной власти в России в 90-е годы характеризовался многими явлениями, в том числе и непривычно бурными дискуссиями чиновников и военных чинов на геополитические и экономические темы.

Площадкой для дискуссий становились и заседания Совета обороны Российской Федерации, который действовал с 1996 по 1998 годы. Я был в этот период министром оборонной промышленности, затем заместителем министра экономики и был членом Совета обороны. Это было время, когда страна еще не отошла от шока в связи с распадом СССР, а руководство пыталось выработать продуктивную политику в отношении новых стран – бывших союзных республик, которые все больше и больше отдалялись от России и даже не смущались, когда играли против интересов России. Сильную озабоченность вызывало нежелание ряда бывших наших республик поддерживать взаимодействие с Россией в военно-технической и военной сферах. Это реально несло угрозу. На заседаниях СО члены совета – руководители оборонных ведомств, федеральных министерств – обсуждали возможности противостоять такой тенденции.

Очень сильно беспокоила Украина, которая уходила в сторону Североатлантического альянса. У меня было свое мнение по этой проблеме, и я его высказывал. А чему же здесь удивляться? – задавал я, по сути, риторический вопрос. Что мы делаем для того, что-бы эти страны не хотели войти в НАТО?

Когда распался Советский Союз, специалисты и политики задумались о том, как теперь строить оборону. И когда речь зашла о производстве глобальной межконтинентальной стратегической ракеты, специалисты, и я в их числе, предлагали производить такую ракету вместе с Украиной. Мы были уверены в том, что Украина должна вместе с Россией участвовать в строительстве этого ядерного щита. Тем более, что именно в Украине было лучшее конструкторское бюро для этого дела– в Днепропетровске. Мы тогда предлагали создание первой ступени ракеты отдать Украине, второй – России. Но влиятельные структуры нас не поддержали, мол, нет, мы будем ракету делать сами, Украина не нужна. Почему же так? А потому, я считаю, что не хотели делиться деньгами.

Неоднократно мы ко всему прочему предлагали создать совместные международные проекты в сфере микроэлектроники, потому что в Советском Союзе эта сфера развивалась специфически: компоненты производились в Украине, а финишная часть – в России. И когда государство развалилось, то обнаружили, что у них нет концов, а у нас – начала. Однако минэкономики возражало, и в итоге полный провал в сфере микроэлектроники.

Выглядело это так, как будто мы хотели заставить эти страны обратиться к другим. Мы же не предлагали им нормальное выгодное партнерство. Не они сами бежали туда, а мы их в шею туда гнали. А на поверку вышло так из-за собственной жадности и неумения организовать взаимовыгодное партнерство.

Приведу еще один яркий пример обсуждения этой темы на Совете обороны. Украина заключила контракт с Пакистаном на поставку большого количества танков харьковского производства. Пушки для этих танков производились в России. Такое вот было традиционное разделение труда. А Россия заявила, что пушек для этого контракта не даст. Нашли оправдание, мол, Индии обещали, что не будем по оружию работать с Пакистаном. А кто работал-то? Работала Украина, у которой не было обязательств перед Индией. После этого Украина создала свою конструкцию пушки и благополучно обошлась без нас, не допустив срыва контракта. А мы потеряли партнера. Подобная ситуация неоднократно повторялась. Политическое руководство страны здесь проявило явную недальновидность.