"Вечер с Николаем Княжицким" ZAHID.ESPRESO.TV

Зиновий Петрович, вы действительно человек уникаленный: лауреат Ленинской и Государственной премий Советского союза, изобретатель твердого топлива для ракет, производимых в Днепре, вы также уничтожали химическое оружие в России и были министром оборонной промышленности России. Как так получилось, что вы, галичанин из села у Львова, вдруг оказались на таких высоких должностях и создали такие изобретения?

Все должно было сложиться иначе. Я не имел никакого отношения к оборонной промышленности. Поступил в университет из села Ланы Соколовски. Был первым из села, поступившего в высшую школу. Тогда этого не было, не верили, что это возможно. А дальше в моей жизни произошла невероятная вещь. Представьте себе, что химический факультет много лет, но ни разу не было, чтобы из Москвы, из оборонной промышленности приехали и выбрали какого-то специалиста для себя. Такого не относилось ни до, ни после. Только со мной такое случилось. Как это произошло?

После третьего курса учёный совет решил, что я буду работать на факультете. В селе я уже этим хвастался, что буду профессором в университете. Как-то на улице с другом мы спели народную песню "Березку". Подъехала милиция, составила акт и уехала, а я об этом забыл. За неделю до официального распределения пришло письмо из милиции на имя ректора с записью: пели хулиганские песни, а на замечания сотрудников милиции "выражали призрение к советской милиции". Мол, просим разобраться и сообщить. Для декана это была катастрофа. Комсомольское собрание нас вроде бы оправдало, а как дошло до парткома, то партия решила, что таким не место в университете. Хотя ректор Лазаренко принял решение оставить меня, но ему пригрозили ЦК партии.

Итак, когда началось общее распределение, меня должны были направить учителем в школу. Но когда я пришел в кабинет, то в уголке сидел какой-то мужчина, который говорит ректору: "Я бы его взял к себе" и обращается ко мне: "Пойдете в "почтовый ящик №14?". Это оборонная промышленность под Москвой". Я согласился, хотя и не знал, что это точно. Согласился, потому что был обижен.

Так я попал в Москву. Меня не допускали к месту работы почти год. Я строил теплицы, паромы и чего только не делал.

Это допуск КГБ?

Да, это проверка семьи и биографии. А что тут было проверять? Я из родины Степана Бандеры. Это ясное дело, что у них было много работы.

Я читал книгу об Илоне Маске и он вспоминает, как всегда увлекался теми ракетными носителями, которые производятся на Днепровском заводе, что для него было мечтой достичь этого уровня. Топливо для этих ракет вы изобрели? Это ракеты с большей дальностью полета. Какова их дальность?

Более 10 тысяч километров. Это ракеты стратегического назначения. Они должны гарантированно долететь от Москвы до Вашингтона. Ибо для СССР главной целью был мощный оборонный комплекс США. В те годы СССР гордился, что опередил США. Первый человек в космосе, первые спутники, ракетостроение… Но была одна проблема. СССР все ракеты строил на жидких топливах, что в общем-то не было проблемой, но стало. В 1960 году было испытание чрезвычайно мощной ракеты Р-16, созданной Днепропетровским конструкторским бюро. Во время испытания, перед самым запуском, когда сработала 2-я ступень, все вспыхнуло и взорвалось. Погибли все находившиеся там. Когда начали разбирать ситуацию, спрашивают: а как у американцев такое происходит? А им говорят: у них такого нет, потому что они никогда не использовали жидкое топливо, оно очень вредно и опасно. США использовали совместные жесткие ракетные топлива. А когда спросили, что это такое, ответа не последовало. Потому что у нас науки не было такой. Представьте, если бы на той ракете была атомная бомба? Эта ракета могла бы уничтожить половину Союза. Тогда было принято решение, что нужно менять технологию. Для космоса оставили жидкие топлива, а для военных должна быть надежная техника. Бригада специалистов на протяжении 10 лет все усилия направила на то, чтобы догнать США. В 1970 году уже испытания шли на жестких топливах, но они были неполноценными, ракеты не достигали 10 тыс. км.

Я и занимался тем, чтобы "и догнать, и перегнать". Когда Советский Союз и США пошли на ограничение стратегических вооружений, то подписали непонятные для себя условия, в частности, что ракета не может весить больше 104 тонн. На ракету можно было ставить сколько угодно боеголовок, но общий вес не больше 104 т. Американцы запустили "MX" свою, мы должны были сделать альтернативу. На тех топливах, которые были в Союзе не могли потянуть целую боеголовку, не хватало энергии, потому что СССР отставал в композиционных материалах и в электронике и системе управления. И, соответственно, аналогичной ракеты не смогли сделать. Было создано специальное министерство спецхимии, чтобы производить топливо для ракет. Но они не смогли с этим справиться. По другим министерствам начали искать – тоже не нашли решения. Вдруг директор подходит ко мне и говорит, что звонил генеральный конструктор Уткин и попросил дать хорошего химика. Поэтому я поехал в Уткину, а он собрал совещание и говорит: "До нас дошли слухи, что у вас, Зиновий Петрович, столько всего наработано, что, возможно, сможете помочь". И я им рассказал о своих разработках, об абсолютно новом топливе, на новых элементах, которых в мире не было. В 1970-х годах мы изобрели совершенно новое вещество для топлива, и я почти 10 лет его испытывал. И это топливо подошло к их ракете и меня спрашивают: "А вы сможете обеспечить 100 ракет в год, и соответственно, 100 т. топлива". А для этого нужно было построить 5 заводов. Они были готовы строить заводы, главное, чтобы наша наука дала результат. Наш Днепровский завод дал тогда две колоссальные новые ракеты РТ-23 и РТ-24.

Это те, которые были уничтожены Украиной…

Так их долго уничтожали и еще недавно уничтожили на Павлоградском заводе. Двигатели уничтожали... В 1993 году я докладывал Клинтону и Ельцину в Белом Доме Ельцина и рассказывал, что мы разработали экологически чистый окислитель. Говорю Клинтону: "Когда Вы запускаете свои ракеты, то при сгорании двигателей выделяется 350 т соляной кислоты и она падает на землю. А наши топлива выделяют только то, что есть в воздухе". Меня тогда Ельцин остановил и обратился к Клинтону: "Господин президент как вам не стыдно травить свой народ соляной кислотой?" (смеется).

Вы общались с Ельциным и он назначил вас министром оборонной промышленности России?

Да, назначил. Моя биография имеет две части: при СССР и России. При СССР я создавал эти стратегические ракеты и как писал мне однажды президент Кучма: "Вы приложили невероятные усилия для установления ядерного паритета в мире". Это было оружие, гарантировавшее отсутствие войны, оружие, которое никогда не убивало, слава Богу. Во время работы в обедневшей России была задача спасти экономику и оборонный комплекс.

И вы тоже работали замминистром экономики России?

Когда уже в России я работал с предприятием в 9 тыс. ученых, мы взяли себе за идею на военных предприятиях внедрить двойные технологии: и военные, и гражданские. Не было ведь инвестиций создавать новые производства. И мы такую продукцию разработали. Аэрозольное пожаротушение, алмазы из ракетных топлив прогремели даже в США. И когда мы не получали ни цента госзаказа, у меня все люди работали и получали зарплату. Я создал на предприятии 35 отдельных финансовых организаций. К нам пришли банки. Ельцину доложили, что есть такое предприятие, у которого нет заказов, но живет. Он захотел встретиться со мной. Когда приехал и увидел предприятие, спросил: ты можешь мне такую Россию сделать? Я согласился.

А как так получилось, что вам поручили уничтожать химическое и биологическое оружие?

Ельцин любил нравиться Западу, цивилизации. И все международные инициативы, предложения он, не имея за плечами ни денег, ни ничего, подписывал. В 93 году он подписал Конвенцию о запрете разработки и уничтожения всех запасов химического оружия (КЗХЗ). В 1997 году парламент ратифицировал этот документ. А работа не идет… Нет денег. Министерство обороны каждый год получает по 500 миллионов, ничего не делает, куда деньги уходят, никто не знает. Как подойти к проблеме, какую технологию выбрать - ноль понимания, потому что "держатель" той темы - министерство обороны. А там нет специалистов по технологиям и так далее.

И тогда придумали создать агентство (в министерстве) по боеприпасам, и на него возложить ответственность за уничтожение химического оружия и назначить меня им управлять. Скажу, что в Советском Союзе я вырос в такой отрасли – спецхимия и боеприпасы.

Я согласился, отказался от министерства экономики. До этого я много раз предлагал Ельцину забрать у министерства обороны заказ и отдать мне, но он опасался министра обороны. Мол, я уже воевал со столькими министрами, уже не хочу… А с приходом на президентский пост Путина, я ему доложил, что надо забрать у министерства обороны эту отрасль (ибо это не дело минобороны, уничтожение – это технология, и ею должно заниматься гражданское министерство). Он публично заявил: я забираю 40 тысяч тонн химического яда на семи арсеналах в России, и отдаю Паку (даже не агентству!) для уничтожения. Это было на совещании на Урале, при присутствии министра обороны. В правовом управлении президентской администрации закрыт указ президента, предполагавший передачу арсеналов и передачу 15 тысяч армейцев под мое управление. Для обеспечения охраны, безопасности…

Это химические войска?

Половину химических войск отдали в мое распоряжение. Я готовил президенту представление на присвоение званий генералов и все такое, сам находясь в звании старшего лейтенанта.

И вы уничтожили тогда это оружие?

Мы подготовили новую программу с новыми технологиями, которые обеспечивали пятикратное увеличение мощности. А вторая очень важная часть моей работы – я открыл финансирование этой программы Соединенными Штатами Америки. Когда Россия дала согласие на уничтожение химического оружия, ей обещали помощь. Но когда эти работы находились в ведении минобороны, США заморозили, понимая, что деньги пойдут не туда. Итак, сразу после получения должности была поездка в Пентагон, встреча с заместителем министра обороны США. Первое, что он сказал: "А мы вас хорошо знаем". Ну, потому что после поездки с Ельциным и докладов у Клинтона, они хорошо знали… "Но мы знаем и ваше происхождение", - продолжил он. – Ваше происхождение позволяет нам выдать вам деньги". Это было очень интересно… (смеется).

После этого визита у меня появилось много друзей среди сенаторов и искренне помогавших конгрессменов. К примеру, сенатор Лугар стал мне близким товарищем. Он организовал мне доклад в Сенате, причем занимался со мной лично, обсуждая акценты. И нам открыли финансирование в миллиард долларов.

А у Украины тогда были запасы?

Нет, не было

Все ли осталось в России?

Да. В Украине не было запасов, слава Богу. В Украине была угроза от Почепа (в 30 км от Сумской области, от границы, в России работал завод по уничтожению химического оружия. – Ред.). Если бы там что-нибудь случилось, то все бы пошло в Днепр. Была бы беда. В то время я даже давал народному депутату Владимиру Петровичу Паку (смеется)…

Да, ваш брат был депутатом…

…текст выступления с тезисами, чтобы Украина взяла под контроль Почеп и работы, которые там велись, потому что, не дай Бог, если бы там произошла авария, то через маленькие реки яд попал бы в Днепр.

Коронавирус – это что, с вашей точки зрения? Вы имели дело и с биологическим, и с химическим оружием.

Я считаю, что он искусственно создан и искусственно распространен. И я абсолютно верю, что сейчас террористы пользуются им для уничтожения тех, кого им нужно уничтожить. Это очень легко и просто…

У вас прекрасный украинский язык. Вы всю жизнь прожили и проработали в России. Как вам удалось его сберечь?

Там я не говорил по-украински. Но когда родственники звонили по телефону, - то да.

Зато я пел все время, пел очень много.

Спойте что-нибудь…

У меня есть казацкая песня семейная. Я вам показывал фото: мама и шесть братьев. Мама была очень музыкальная. Итак, когда мы собирались, то начинали с песни "Как засядем братья у стола".

(поет)

Спасибо, Зиновий Петрович.Зиновий Петрович, вы действительно человек уникаленный: лауреат Ленинской и Государственной премий Советского союза, изобретатель твердого топлива для ракет, производимых в Днепре, вы также уничтожали химическое оружие в России и были министром оборонной промышленности России. Как так получилось, что вы, галичанин из села у Львова, вдруг оказались на таких высоких должностях и создали такие изобретения?

Все должно было сложиться иначе. Я не имел никакого отношения к оборонной промышленности. Поступил в университет из села Ланы Соколовски. Был первым из села, поступившего в высшую школу. Тогда этого не было, не верили, что это возможно. А дальше в моей жизни произошла невероятная вещь. Представьте себе, что химический факультет много лет, но ни разу не было, чтобы из Москвы, из оборонной промышленности приехали и выбрали какого-то специалиста для себя. Такого не относилось ни до, ни после. Только со мной такое случилось. Как это произошло?

После третьего курса учёный совет решил, что я буду работать на факультете. В селе я уже этим хвастался, что буду профессором в университете. Как-то на улице с другом мы спели народную песню "Березку". Подъехала милиция, составила акт и уехала, а я об этом забыл. За неделю до официального распределения пришло письмо из милиции на имя ректора с записью: пели хулиганские песни, а на замечания сотрудников милиции "выражали призрение к советской милиции". Мол, просим разобраться и сообщить. Для декана это была катастрофа. Комсомольское собрание нас вроде бы оправдало, а как дошло до парткома, то партия решила, что таким не место в университете. Хотя ректор Лазаренко принял решение оставить меня, но ему пригрозили ЦК партии.

Итак, когда началось общее распределение, меня должны были направить учителем в школу. Но когда я пришел в кабинет, то в уголке сидел какой-то мужчина, который говорит ректору: "Я бы его взял к себе" и обращается ко мне: "Пойдете в "почтовый ящик №14?". Это оборонная промышленность под Москвой". Я согласился, хотя и не знал, что это точно. Согласился, потому что был обижен.

Так я попал в Москву. Меня не допускали к месту работы почти год. Я строил теплицы, паромы и чего только не делал.

Это допуск КГБ?

Да, это проверка семьи и биографии. А что тут было проверять? Я из родины Степана Бандеры. Это ясное дело, что у них было много работы.

Я читал книгу об Илоне Маске и он вспоминает, как всегда увлекался теми ракетными носителями, которые производятся на Днепровском заводе, что для него было мечтой достичь этого уровня. Топливо для этих ракет вы изобрели? Это ракеты с большей дальностью полета. Какова их дальность?

Более 10 тысяч километров. Это ракеты стратегического назначения. Они должны гарантированно долететь от Москвы до Вашингтона. Ибо для СССР главной целью был мощный оборонный комплекс США. В те годы СССР гордился, что опередил США. Первый человек в космосе, первые спутники, ракетостроение… Но была одна проблема. СССР все ракеты строил на жидких топливах, что в общем-то не было проблемой, но стало. В 1960 году было испытание чрезвычайно мощной ракеты Р-16, созданной Днепропетровским конструкторским бюро. Во время испытания, перед самым запуском, когда сработала 2-я ступень, все вспыхнуло и взорвалось. Погибли все находившиеся там. Когда начали разбирать ситуацию, спрашивают: а как у американцев такое происходит? А им говорят: у них такого нет, потому что они никогда не использовали жидкое топливо, оно очень вредно и опасно. США использовали совместные жесткие ракетные топлива. А когда спросили, что это такое, ответа не последовало. Потому что у нас науки не было такой. Представьте, если бы на той ракете была атомная бомба? Эта ракета могла бы уничтожить половину Союза. Тогда было принято решение, что нужно менять технологию. Для космоса оставили жидкие топлива, а для военных должна быть надежная техника. Бригада специалистов на протяжении 10 лет все усилия направила на то, чтобы догнать США. В 1970 году уже испытания шли на жестких топливах, но они были неполноценными, ракеты не достигали 10 тыс. км.

Я и занимался тем, чтобы "и догнать, и перегнать". Когда Советский Союз и США пошли на ограничение стратегических вооружений, то подписали непонятные для себя условия, в частности, что ракета не может весить больше 104 тонн. На ракету можно было ставить сколько угодно боеголовок, но общий вес не больше 104 т. Американцы запустили "MX" свою, мы должны были сделать альтернативу. На тех топливах, которые были в Союзе не могли потянуть целую боеголовку, не хватало энергии, потому что СССР отставал в композиционных материалах и в электронике и системе управления. И, соответственно, аналогичной ракеты не смогли сделать. Было создано специальное министерство спецхимии, чтобы производить топливо для ракет. Но они не смогли с этим справиться. По другим министерствам начали искать – тоже не нашли решения. Вдруг директор подходит ко мне и говорит, что звонил генеральный конструктор Уткин и попросил дать хорошего химика. Поэтому я поехал в Уткину, а он собрал совещание и говорит: "До нас дошли слухи, что у вас, Зиновий Петрович, столько всего наработано, что, возможно, сможете помочь". И я им рассказал о своих разработках, об абсолютно новом топливе, на новых элементах, которых в мире не было. В 1970-х годах мы изобрели совершенно новое вещество для топлива, и я почти 10 лет его испытывал. И это топливо подошло к их ракете и меня спрашивают: "А вы сможете обеспечить 100 ракет в год, и соответственно, 100 т. топлива". А для этого нужно было построить 5 заводов. Они были готовы строить заводы, главное, чтобы наша наука дала результат. Наш Днепровский завод дал тогда две колоссальные новые ракеты РТ-23 и РТ-24.

Это те, которые были уничтожены Украиной…

Так их долго уничтожали и еще недавно уничтожили на Павлоградском заводе. Двигатели уничтожали... В 1993 году я докладывал Клинтону и Ельцину в Белом Доме Ельцина и рассказывал, что мы разработали экологически чистый окислитель. Говорю Клинтону: "Когда Вы запускаете свои ракеты, то при сгорании двигателей выделяется 350 т соляной кислоты и она падает на землю. А наши топлива выделяют только то, что есть в воздухе". Меня тогда Ельцин остановил и обратился к Клинтону: "Господин президент как вам не стыдно травить свой народ соляной кислотой?" (смеется).

Вы общались с Ельциным и он назначил вас министром оборонной промышленности России?

Да, назначил. Моя биография имеет две части: при СССР и России. При СССР я создавал эти стратегические ракеты и как писал мне однажды президент Кучма: "Вы приложили невероятные усилия для установления ядерного паритета в мире". Это было оружие, гарантировавшее отсутствие войны, оружие, которое никогда не убивало, слава Богу. Во время работы в обедневшей России была задача спасти экономику и оборонный комплекс.

И вы тоже работали замминистром экономики России?

Когда уже в России я работал с предприятием в 9 тыс. ученых, мы взяли себе за идею на военных предприятиях внедрить двойные технологии: и военные, и гражданские. Не было ведь инвестиций создавать новые производства. И мы такую продукцию разработали. Аэрозольное пожаротушение, алмазы из ракетных топлив прогремели даже в США. И когда мы не получали ни цента госзаказа, у меня все люди работали и получали зарплату. Я создал на предприятии 35 отдельных финансовых организаций. К нам пришли банки. Ельцину доложили, что есть такое предприятие, у которого нет заказов, но живет. Он захотел встретиться со мной. Когда приехал и увидел предприятие, спросил: ты можешь мне такую Россию сделать? Я согласился.

А как так получилось, что вам поручили уничтожать химическое и биологическое оружие?

Ельцин любил нравиться Западу, цивилизации. И все международные инициативы, предложения он, не имея за плечами ни денег, ни ничего, подписывал. В 93 году он подписал Конвенцию о запрете разработки и уничтожения всех запасов химического оружия (КЗХЗ). В 1997 году парламент ратифицировал этот документ. А работа не идет… Нет денег. Министерство обороны каждый год получает по 500 миллионов, ничего не делает, куда деньги уходят, никто не знает. Как подойти к проблеме, какую технологию выбрать - ноль понимания, потому что "держатель" той темы - министерство обороны. А там нет специалистов по технологиям и так далее.

И тогда придумали создать агентство (в министерстве) по боеприпасам, и на него возложить ответственность за уничтожение химического оружия и назначить меня им управлять. Скажу, что в Советском Союзе я вырос в такой отрасли – спецхимия и боеприпасы.

Я согласился, отказался от министерства экономики. До этого я много раз предлагал Ельцину забрать у министерства обороны заказ и отдать мне, но он опасался министра обороны. Мол, я уже воевал со столькими министрами, уже не хочу… А с приходом на президентский пост Путина, я ему доложил, что надо забрать у министерства обороны эту отрасль (ибо это не дело минобороны, уничтожение – это технология, и ею должно заниматься гражданское министерство). Он публично заявил: я забираю 40 тысяч тонн химического яда на семи арсеналах в России, и отдаю Паку (даже не агентству!) для уничтожения. Это было на совещании на Урале, при присутствии министра обороны. В правовом управлении президентской администрации закрыт указ президента, предполагавший передачу арсеналов и передачу 15 тысяч армейцев под мое управление. Для обеспечения охраны, безопасности…

Это химические войска?

Половину химических войск отдали в мое распоряжение. Я готовил президенту представление на присвоение званий генералов и все такое, сам находясь в звании старшего лейтенанта.

И вы уничтожили тогда это оружие?

Мы подготовили новую программу с новыми технологиями, которые обеспечивали пятикратное увеличение мощности. А вторая очень важная часть моей работы – я открыл финансирование этой программы Соединенными Штатами Америки. Когда Россия дала согласие на уничтожение химического оружия, ей обещали помощь. Но когда эти работы находились в ведении минобороны, США заморозили, понимая, что деньги пойдут не туда. Итак, сразу после получения должности была поездка в Пентагон, встреча с заместителем министра обороны США. Первое, что он сказал: "А мы вас хорошо знаем". Ну, потому что после поездки с Ельциным и докладов у Клинтона, они хорошо знали… "Но мы знаем и ваше происхождение", - продолжил он. – Ваше происхождение позволяет нам выдать вам деньги". Это было очень интересно… (смеется).

После этого визита у меня появилось много друзей среди сенаторов и искренне помогавших конгрессменов. К примеру, сенатор Лугар стал мне близким товарищем. Он организовал мне доклад в Сенате, причем занимался со мной лично, обсуждая акценты. И нам открыли финансирование в миллиард долларов.

А у Украины тогда были запасы?

Нет, не было

Все ли осталось в России?

Да. В Украине не было запасов, слава Богу. В Украине была угроза от Почепа (в 30 км от Сумской области, от границы, в России работал завод по уничтожению химического оружия. – Ред.). Если бы там что-нибудь случилось, то все бы пошло в Днепр. Была бы беда. В то время я даже давал народному депутату Владимиру Петровичу Паку (смеется)…

Да, ваш брат был депутатом…

…текст выступления с тезисами, чтобы Украина взяла под контроль Почеп и работы, которые там велись, потому что, не дай Бог, если бы там произошла авария, то через маленькие реки яд попал бы в Днепр.

Коронавирус – это что, с вашей точки зрения? Вы имели дело и с биологическим, и с химическим оружием.

Я считаю, что он искусственно создан и искусственно распространен. И я абсолютно верю, что сейчас террористы пользуются им для уничтожения тех, кого им нужно уничтожить. Это очень легко и просто…

У вас прекрасный украинский язык. Вы всю жизнь прожили и проработали в России. Как вам удалось его сберечь?

Там я не говорил по-украински. Но когда родственники звонили по телефону, - то да.

Зато я пел все время, пел очень много.

Спойте что-нибудь…

У меня есть казацкая песня семейная. Я вам показывал фото: мама и шесть братьев. Мама была очень музыкальная. Итак, когда мы собирались, то начинали с песни "Как засядем братья у стола".

(поет)

Спасибо, Зиновий Петрович.